Архив | Кон Итикава

Кон Итикава - биография

17 сентября 2009, 19:55

Поскольку Кон Итикава снимает фильмы только ради кинотворчества, в его работах есть какая-то невинность и чистейшее удовольствие. В сфере техники он стал наиболее влиятельным, указав авангардные направления для моего поколения.

Масахиро Синода, режиссер японской Новой Волны

Кон Итикава (20 ноября 1915, Удзи-Ямада, префектура Миэ, - 13 февраля 2008, Токио) – один из самых парадоксальных режиссеров послевоенной Японии.

Не раз подвергавшийся нападкам критиков, он завоевал безоговорочное признание публики и японской кинопрессы. Исследователи сопоставляют проблематику и метод Итикавы с самыми разными творческими системами: его сравнивают с Хичкоком, Кокто, Диснеем, Капрой, Уайлдером, Стёрджесом, Клером, Любичем, Кьюкором – всеми теми, кем он восхищался в начале творческого пути. В позднейшие годы к списку любимых режиссеров Итикавы добавились Ален Рене, Жан Ренуар и Пьер-Паоло Пазолини, которого Итикава называл самым тонким режиссером современности. Канадский исследователь Джеймс Квандт находит, что перфекционизм Итикавы, живописная отточенность его кадров, подчеркнутая бесстрастность в игре актеров, пристальное исследование свойств души напоминают стиль Робера Брессона. "Меня учили на художника, и я до сих пор мыслю как живописец", - говорил Итикава. Американец Дональд Ричи сопоставляет его с Бунюэлем. Британский киновед Том Милн сравнивает его героев с персонажами Достоевского. Более того, он проводит параллели между творческим миром Итикавы и воззрениями знаменитой плеяды английских драматургов Елизаветинской эпохи, с их трезвой иронией, анархизмом, безжалостным взглядом на смертность и несовершенство людей.

Первое послевоенное поколение режиссеров, к которому принадлежали Кон Итикава, Акира Куросава, Кэйскэ Киносита, Масаки Кобаяси, уже не довольствовалось соблюдением традиций, наработанных до войны. Сами по себе замечательные, эти традиции (такие, как "дух Офуны" студии Сётику – умение создать поэтически-философское кино о "маленьких людях" и стремление гармонизировать душевное состояние зрителя) продолжали развиваться в творчестве крупнейших режиссеров старшего поколения - Хироси Симидзу, Ясудзиро Одзу, Микио Нарусэ. Молодые, по-своему пережившие шок поражения в войне, предлагали гораздо более трезвый взгляд на новую реальность и всеми силами избегали "прекраснодушия".

Начав с постановки мелодрам, Итикава перешел к ироническим комедиям, благодаря которым завоевал репутацию "выразителя послевоенной неудовлетворенности ‘маленького человека'". Когда он стал снимать экранизации на разные темы – от войны до нравственных извращений в семье, – неудовлетворенность почувствовали критики. "У меня нет единой тематики – я просто делаю ту картину, которую мне хочется сделать, или которую велит снять студия", - говорил Итикава. Его несправедливо упрекали в "аморальности" и "отсутствии мировоззрения", часто цитировали слова Нагисы Осимы о нем: "Да он просто иллюстратор". Впрочем, это прозвание Итикава отнюдь не считал обидным. К тому же, захватывающие дух композиции его кадров многим обязаны как раз его художническому глазу. Итикава по праву считается одним из лучших в мире мастеров широкоэкранного изображения.

В детстве он часто болел и много времени уделял не шумным играм, а рисованию, мечтал стать художником. Другой его страстью было кино – самурайские приключенческие фильмы, американские комедии с участием Чаплина, Китона, Ллойда. Играя с друзьями "в самураев", он метко и похоже рисовал любимых персонажей. Ответ на вопрос, как можно совместить кино и рисование, был получен, когда мальчик посмотрел анимационную серию Уолта Диснея "Забавные симфонии". В 1933 году он пришел на студию J.O. в Киото (позднее влившуюся в "Тохо"), чтобы стать аниматором. Его первой самостоятельной работой стала "Девушка в храме Додзё" (1945) по известной "танцевальной пьесе" Кабуки "Мусумэ Додзёдзи", восходящей к театру Но. Фильм планировался как рисованный, но из-за недостатка рабочих рук в военное время он превратился в кукольный. После войны фильм был конфискован американскими оккупационными властями, поскольку сценарий не получил от них "предварительного цензурного разрешения", и долгое время считался утраченным. К счастью, фильм нашелся и хранится в одном из японских киноархивов.

Студия J.O. снимала не только анимационные фильмы: именно с ее участием режиссер Садао Яманака снял два своих шедевра, в том числе "Сосюн Котияма" (1936). Итикава признается, что иногда убегал от рисования, чтобы посмотреть на съемки игрового кино. Яманака был одним из любимых режиссеров Итикавы: тот еще в юности восхищался его лирическим дарованием, чувством композиции, разработкой новых путей в киноповествовании (к сожалению, после гибели Яманаки на войне большинство его картин были утрачены - они остались лишь в воспоминаниях Итикавы и его современников). Студия J.O. также субтитрировала европейские фильмы. Просмотровый зал для работы над субтитрами был как раз через стенку от анимационного отдела, и через маленькое окошко Итикава и его сотрудники могли смотреть полные, еще не цензурированные версии многих фильмов, в том числе "Рыжик" Жюльена Дювивье (1925) и "Экстаз" Густава Махаты (1933).

В 1945 году разразилась забастовка на студии "Тохо", длившаяся три года и расколовшая ее работников на три лагеря. Итикава - отмежевавшись и от правых взглядов, и от левых настроений, царивших на студии, - называл себя "гуманистом". Он присоединился к "Группе десяти флагов" (в ней были десять кинозвезд, в том числе Дэндзиро Окоти, Кадзуо Хасэгава, Сэцуко Хара, Хидэко Такаминэ), которая в знак протеста покинула общее студийное собрание и заперлась в просмотровом зале. Именно тогда Итикава встретился со своей будущей женой и верной соратницей, сценаристкой Натто Вада (ее настоящее имя – Юмико Моги). Впоследствии эта группа основала свою студию – "Синтохо".

В конце 1960-х Итикава вновь доказал независимость своей общественной позиции: когда японское кино переживало кризис, он и три других режиссера - Акира Куросава, Кэйскэ Киносита и Масаки Кобаяси – учредили "Совет четырех рыцарей" ("Yonki no Kai"), надеясь создать центр независимого авторского кино. К сожалению, им удалось выпустить только два фильма, "Додэскадэн" Куросавы и "Ископаемое" Кобаяси. Но еще один проект, разработанный в те годы, – "Дора-Хэйта" - был реализован Итикавой в 2000 году как дань памяти своим друзьям. Столкнувшись в 1970-е годы с тем, что публика плохо принимала современные сюжеты, "четыре рыцаря" приняли решение обращаться к современной проблематике через исторические фильмы. Самурайская комедия "Дора-Хэйта" сделана в этом ключе.

"Протей", преображающий свою стилистику от фильма к фильму, Итикава везде придерживается строгих творческих принципов. Наиболее часто в его собственных текстах и интервью упоминаются "современность" и "самопознание", которые, в свою очередь, ведут к "эстетическому самосознанию" и "самовыражению".

"Кино движется, - говорит Итикава, - со всепоглощающей конкретностью, не так, как музыка или литература, способные создать вневременную атмосферу". Поэтому и мысль режиссера, по его мнению, должна быть неотделима от современности. Возможно, именно эта позиция была для него источником неистощимой энергии, с которой он работал в кино более полувека. "Мой личный жизненный опыт, - признавался Итикава, - был не очень богат, поэтому я решил усвоить идеи других людей и, поместив их в фильмы, посмотреть – какие я получу ответы".

Материал, по которому он снимал свое кино, чрезвычайно разнообразен: от таких классических романов, как "Ключ" и "Мелкий снег" Дзюнъитиро Танидзаки, "Я – кот" и "Сердце" Сосэки Нацумэ, "Золотой храм" Юкио Мисимы, до популярного комикса Тайдзо Ёкоямы "Господин Пу". Возвращался он и к своей любимой анимации: фильм "Мне два года" (1962) содержит анимационные фрагменты, а "Топо Джиджо и ракетная война" (1967) - полнометражный мультфильм, снятый в сотрудничестве с итальянским автором серии о приключениях мышонка Джиджо.

Сделал он и римэйки довоенных японских фильмов: "Женщина, которая дотрагивалась до ног" (первоначальную версию в 1926 году снял старший современник и наставник Итикавы, Ютака Абэ, прошедший практику в Голливуде) и "Месть актера" (Тэйноскэ Кинугаса создал в 1935-м свой шедевр по той же классической пьесе). В обоих случаях римейки стали бесспорно авторскими работами. Преемственность "Мести актера" Итикавы (1963) по отношению к фильму 1935 года подчеркивается тем, что в главной роли снялся тот же актер, что и у Кинугасы, - Кадзуо Хасэгава, владеющий мастерством театра Кабуки. Однако Итикава не повторяет довоенный фильм, а ведет с ним диалог, устраивая "игру в игре" и отсылая нас к стилистике Кабуки, в которой, парадоксальным образом, реализм достигается путем стилизации.

В середине 1960-х Итикава еще "конкретнее" погрузился в современную реальность, обратившись к документальному кино. Его "Токийская олимпиада" (1965) стала одной из первых картин о спорте, отдавших предпочтение не фиксации рекордов, а показу человеческих переживаний. Отказываясь следовать шаблонным приемам документалистики, Итикава вспоминал традицию, в которой сделана "Олимпия" Лени Рифеншталь, однако у его фильма есть радикальное отличие от немецкой картины: его герои – не ложноантичные "полубоги", не "сверхчеловеки", ставящие рекорды, а обыкновенные люди, побеждающие самих себя. "Токийская олимпиада" была сделана по заказу официальных кругов (сначала работу над фильмом предложили Куросаве, но тот отказался, опасаясь, что материал выйдет из-под его контроля). Итикаве удалось смонтировать фильм по своему замыслу, после чего разгорелась дискуссия: правительство и Японский олимпийский комитет в возмущении требовали перемонтажа и даже пересъемки, на что Итикава со свойственной ему почтительной иронией отвечал, что это "невозможно в силу обстоятельств, так как вся актерская группа уже покинула Японию". Итикаву упрекали в "чересчур художественном подходе" и в отсутствии официального показа олимпийских объектов и торжеств. Забавно, что теперь чиновники ставили ему в пример "Олимпию" Лени Рифеншталь, которая в 1930-е вызвала в Японии жаркие споры по поводу того, как можно и как нельзя снимать документальное кино. Фильм Итикавы был все же выпущен на экраны и прошел с оглушительным успехом: общество поддержало художника.

На "Токийской олимпиаде", как и на предыдущих фильмах Итикавы, начиная с дебютной игровой картины "Цветок расцветает" (1948), его ближайшим и вернейшим сотрудником была жена, сценаристка Натто Вада. Быть может, именно учитывая ее работу, режиссер смиренно принимал прозвание "иллюстратора": сценарные разработки Натто Вада были настолько точны и подробны, что режиссеру как будто оставалось лишь нарисовать раскадровки и определить конкретные способы съемки. Но до этого фильм (как правило, по литературному произведению) буквально "проживался" супружеской парой, обсуждался и "кристаллизовался" в ходе повседневной жизни. После 1965 года, когда Натто Вада отошла от сценарной работы, критики отмечали, что из фильмов Итикавы – при оставшемся юморе и сочувствии к человеку – ушла определенная доля оптимизма. Несомненно, памяти жены посвящена картина, сделанная Итикавой по ее сценарию, но уже после ее смерти: "Журавль" (1988).

Среди любимых литературных произведений Итикавы были романы Агаты Кристи. Он даже избрал псевдоним "Курисутэй" (японское произношение фамилии Кристи) для собственных сценариев, среди которых были и триллеры. Его талант в этом жанре сполна подтвердился кассовым рекордом фильма "Семья Инугами" (1976) по роману Сэйси Ёкомидзо.

Ключевые слова режиссера, поясняющего свою страсть к детективным романам, - "взгляд на человеческую природу". Детектив дает ему возможность сладить с самым разнообразным материалом и выявить разные взгляды на природу человека, которые Итикава стремится интерпретировать со своей, авторской точки зрения. Он хотел бы стать оптимистичнее. "Я озираюсь в поисках гуманизма, - говорил он, - но, похоже, нигде его не нахожу". Именно из его объективности рождаются как комедия, так и трагедия: ведь удел человеческий полон то комических страстей (как в фильме "Миллиардер"), то трагической иронии ("Полевые огни", "Пламя").

Одно время Итикава делил свои произведения на "темные" и "светлые". Светлыми и "скорее смешными" фильмами ("своей диснеевской стороной") он считал такие картины, как "Господин Пу", "Младший брат", "Мне два года", "Десять темных женщин", "Месть актера", "Танец монет", "В одиночестве через Тихий океан", "Токийскую олимпиаду". К темным он причислял "Бирманскую арфу", "Сердце", "Комнату насилия", "Пламя", "Полевые огни", "Ключ", "Нарушенный завет", телевизионную "Повесть о Гэндзи". Впоследствии он отказался от такого разделения, признав, что в одном фильме могут уживаться обе интонации. Так, в картине "Я – кот" по роману Сосэки Нацумэ главный герой, кот, наблюдает за комическими слабостями людей и в итоге, разочарованный, кончает жизнь самоубийством. Но сцена, в которой его труп обнаруживают в бочке с водой, - одна из самых смешных в фильме.

Мировую славу и первый международный приз принесла Итикаве трагическая "Бирманская арфа" - картина о японском солдате, который после войны остается в Бирме, чтобы хоронить погибших соотечественников и пытаться спасти выживших, отговаривая их совершать "благородное" самоубийство по японскому воинскому кодексу. Впрочем, и здесь режиссер не обошелся без иронии. Солдат странствует по Бирме в облике буддийского монаха, но рясу он украл у настоящего монаха, который спас ему жизнь… Фильм получил Приз Святого Георгия на Венецианском кинофестивале (1956) и был номинирован на "Оскара" (1957). С этого момента западная публика с нетерпением ждала каждой новой его картины. Другой знаменитый антивоенный фильм Итикавы, "Полевые огни", завоевал приз "Золотой Парус" в Локарно (1961). О войне Итикава знал не понаслышке, его самого призвали в армию (к счастью, не успели отправить на фронт). Его родные жили в Хиросиме и чудом спаслись во время атомной бомбардировки; их дом был стерт с лица земли.

Режиссер не раз говорил, что среди своих постановок больше всего ценит "Пламя" (1958) по роману Юкио Мисимы "Золотой храм". Как ни странно, именно от этой экранизации он несколько раз отказывался, опасаясь, что в кино получится лишь жалкий пересказ сложного концептуального романа. В конце концов согласившись, обсудив все возможности со сценаристами Натто Вада и Кэйдзи Хасэбэ и встретившись с самим писателем, Итикава сделал авторскую обработку романа, благодаря которой герои Мисимы обрели экранный облик, не утратив сложности переживаний. Он немного смягчил образ главного героя, молодого монаха, почувствовав в нем отражение (как он сам говорил) "боли нашего века". Причина боли – и в том, что в обновленной после войны Японии не убавилось корысти, и в том, что чистоту нельзя обрести даже в храме. Кульминация фильма – трагическое разрушение храма. Обуянный идеей уберечь символ чистоты от людей и от самого себя, герой губит храм – и лишь расчищает путь корысти… В этой классической сцене великолепно использован звукозрительный контрапункт.

В работе Итикава прославился своим перфекционизмом, стремлением тщательно проконтролировать всё, проверить каждую монтажную склейку – к неудовольствию нетерпеливых продюсеров. Его эстетические установки, внезапные монтажные переходы, удивительные звуковые эффекты – тоже часть неповторимого "взгляда Итикавы". Внимательно просмотренные фильмы стали его лучшими наставниками. Своими учителями он считал и японских, и западных режиссеров: Орсон Уэллс и Жан Ренуар – не меньше, чем Мидзогути и Одзу, Киносита и Куросава – наравне с Кокто и Пазолини….

Берясь за собственную работу, Итикава сознавал, что – как ни планируй - невозможно предугадать результат, только Богу известно, что получится. "Режиссер говорит вначале: ‘Я хочу выразить такую-то идею или отобразить такое-то чувство', - писал Итикава, - но он никогда не знает, что хочет сделать, пока не сделает. А сделав, может посмотреть свой фильм и сказать: ‘А, так вот что я имел в виду'".

В 2007 году на Московском кинофестивале его последняя картина "Убийца клана Инугами" была номинирована на главный приз – Золотого Святого Георгия. Благодаря свежему взгляду, неиссякаемому любопытству и творческой энергии Кон Итикава, проживший 92 года и поставивший около девяноста фильмов, до последних дней оставался одним из самых современных, активных и влиятельных режиссеров Японии.

По материалам статьи Оди Бок "Кон Итикава" (Audie Bock, "Kon Ichikawa") и другим материалам сборника: "Kon Ichikawa". Edited by James Quandt. – Cinematheque Ontario, 2001

Вера Румянцева

Начало