СПЕЦИАЛЬНАЯ ПРОГРАММА

12-ОЙ МЕЖДУНАРОДНОЙ ЯРМАРКИ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ NON/FICTION

"Фильмы Годара – как мозги, работающие на 90% своего интеллектуального потенциала, в противоположность большинству кинокартин, которые функционируют лишь на 10%, как обычный человеческий мозг".
(Жан-Мишель Фродон."Жан-Люк Годар, автопортрет в меланхолии". - "Ле Монд", 9.03.1995, с.26.)


"Годар пришел к такой интроекции литературы, кино и живописи, что все эти искусства живут отныне в нем, принадлежат ему и располагаются в его фильме согласно тому, как он дышит, как бьется его собственный пульс".
(Жак Рансьер. "Жан-Люк Годар. Религия искусства". - Интервью журналу "СинемАксьон", n° 109, 2003)

Расписание сеансов:

ЖЛГ/ЖЛГ – автопортрет в декабре/ JLG/JLG – autoportrait de décembre
1995, 62 мин.
Автор сценария, режиссер, продюсер: Жан-Люк Годар
Операторы: Кристиан Жакно, Ив Пуликен
Монтаж: Катрин Кормон, Жан-Люк Годар
В фильме участвуют: Жан-Люк Годар, Женевьева Паскье, Денни Жадо, Брижитт Бастьен, Элизабет Каза, Андре С. Лабарт, Луи Сеген, Бернар Эйзеншиц, Натали Агийяр

Годар со смесью юмора и печали рисует свой автопортрет, одновременно размышляя о состоянии кино и всего мира. Это не автобиография с хронологией и последовательностью, а именно автопортрет – как у живописца. В фильм врываются кадры из предыдущих картин Годара, цитаты из литературы, философии, научных трудов. Мы видим дом Годара в Ролле под Лозанной, недалеко от французской границы, пейзажи, знакомые по его фильмам 1990-х. "ЖЛГ/ЖЛГ" включается в ряд картин, где Годар сам появлялся на экране ("Имя: Кармен" - роль дяди Жана; "Король Лир" - роль "кино-пророка" профессора Штепселя с пучком видео-кабелей вместо волос). Документ сплетен с вымыслом: так, здесь есть игровой эпизод прихода слепой (!) монтажерши, которой предстоит монтировать фильм "Увы мне!" (на самом деле этот фильм монтировал сам Годар). При всей иронии, Годар словно подчеркивает, что главное - не визуальное содержимое кадра, а ритм смены "кино-событий", который просчитывается почти математически и определяется "наощупь". При этом фильм становится и анализом изображения как такового, объяснением, что значит для Годара кадр – изображение – образ. Не случайно здесь много "кадров в кадре" - появлений то фотографии, то картины в рамке, то снимающей камеры, то видеомонитора.Общий ритм этого гармоничного фильма сродни ритму поэзии - исповедальной поэмы.



Увы мне!/ Hélas pour moi
1993, 83 мин.
Автор сценария, режиссер, монтажер: Жан-Люк Годар
Оператор: Каролин Шампетье
Художник: Анн-Мари Фо
Продюсеры: Кристин Гозлан, Кристин Ютен, Бенуа Россель
Музыка: Дмитрий Шостакович, "24 прелюдии и фуги", оп. 87 (исп.: Кит Джарретт); Гия Канчели, литургия "Оплаканный ветром" / "Vom Winde beweint" (альт: Ким Кашкашян)
В ролях: Жерар Депардьё (Симон Доннадьё), Лоранс Маслиа (Рашель Доннадьё), Бернар Верле (Абрахам Климт) Од Амио (Од Амьель), Жан-Луи Лока (Макс Меркюр), Ролан Бланш, Марк Бетон, Франсуа Жермон, Анни Роман, Моник Кутюрье, Беньямин Краатц, Манон Андерсен, Рафаэль Потье, Дельфина Кантен, Вероник Вале

Фильм опирается на мифологическую историю об Амфитрионе и его жене Алкмене, известную по драматургии Плавта, Мольера, Клейста, Жироду. Однажды Зевс принимает облик полководца Амфитриона, чтобы в его отсутствие познать утехи земной любви с его супругой. Полководец возвращается, начинается путаница с двойниками: даже жена не в точности уверена, который Амфитрион – настоящий… В конце концов, недоразумение разъясняется, ссоры разрешаются. Алкмене суждено родить близнецов, одним из которых будет сын Зевса – Геракл. С веками трактовка сюжета менялась, смещаясь в сторону анализа внутреннего мира личности. Годар делает свое, современное "переложение". Герои фильма – Симон и Рашель Доннадьё (фамилию во французском звучании можно трактовать как "Дающий Богу", "Отданный Богу", в отличии от фамилии Депардьё – "Данный Богом"; Доннадьё – настоящая фамилия писательницы Маргерит Дюрас). Супруги расстаются, но вскоре в облике Симона появляется некто, в чьем голосе звучат громовые ноты. Неужели это само божество – или Симон просто возомнил себя Зевсом (а может, воплощением Единого Бога)?
История представлена дробно, в виде расследования странного случая, которое проводит издатель Абрахам Климт, а соседи четы Доннадьё выступают в роли "свидетеля" - как бы античного хора.

Кроме мифологии, в подтексте фильма есть труды христианских мыслителей, в частности – романы Жоржа Бернаноса. Фильм становится размышлением о вере и о существовании Бога внутри человека. С другой стороны, фильм намекает на неосознаваемое "сотворчество" человека при восприятии им жизни – ведь феномены "объективной реальности" частично творятся чувствами и воззрениями самих людей.

"В любом случае, все эти темы не завершены", - говорил Годар в интервью журналу "Les Inrockuptibles" и там же высказал сожаление, что киногруппе не удалось снять кадры в церкви, прислушаться к ее тишине.
На вопрос интервьюера "Чье "Я" скрыто в названии фильма?" режиссер отвечал, посетовав на разобщающую роль масс-медиа: "Мы перестали общаться друг с другом. Человек (…) остался один на один с самим собой… Поэтому на ваш вопрос нельзя ответить честно. (...) В то же время название — ключ к объяснению темы… И определенная метафора отношения к тем, кто решился снимать фильм, за что они так или иначе будут наказаны. (…) Если я увижу картину "Увы мне!", поставленную, скажем, Оливейрой, Кассаветесом или любым другим режиссером, и картину хорошую, то решу, что "Я" в этом названии относится ко мне, зрителю".

Подзаголовок фильма – "Предложение кино". Режиссер пояснил: ""Увы мне!" - это идеи к фильму. Сам он мне "не удался", и сделано это намеренно. "Увы мне!" - это несколько соображений для будущих картин. Как и многие мои фильмы, этот надо было не снимать, а хорошо прожить во время работы над ним".
(Цит. по:http://www.politizdat.ru/interview/48/ - "Les Inrockuptibles", № 49, окт. 1993. Пер. с франц. Зары Абдуллаевой.)


For Ever Mozart
1996, 84'
Автор сценария, режиссер, монтажер: Жан-Люк Годар
Операторы: Кателль Джян, Жан-Пьер Федрицци, Кристоф Поллок
Художник: Иван Никласс
Музыка: Кетил Бьорнстад, Йон Кристенсен, Дэвид Дарлинг, Бен Харпер, Дьордь Куртаг, Вольфганг Амадей Моцарт
Продюсеры: Ален Сард, Рут Вальдбургер
В ролях: Мадлен Ассас (Камилла), Галия Лакруа (Розетта), Фредерик Пьеро (Жером), Беранжер Алло (Актриса), Викки Мессика (Режиссер), Гарри Клевен (Великий писатель), Мишель Франсини, Сабина Бай, Макс Андре, Сильви Эрбер, Сесиль Рейе, Доминик Поццетто, Ясна Живанович, Натали Дорваль, Дан Торенс

Три человека едут из Франции в Сараево, чтобы поставить там спектакль по пьесе Альфреда де Мюссе "Любовью не шутят". Это Камилла, преподаватель философии и "внучка Альбера Камю", ее муж – финансист Жером и их служанка, мусульманка Джамиля (она же Розетта, по пьесе). По пути их арестовывают и отправляют в лагерь для пленных. Они пытаются призвать на помощь друзей и французские власти, но тщетно… Немолодой режиссер, отец Камиллы, размышляет над речением испанского писателя Хуана Гойтисоло: "История Европы 1990-х - это, с небольшими вариациями, репетиция трусости и хаоса 1930-х". Он снимает фильм "Роковое болеро" и мечтает "побить Голливуд". Когда фильм готов, будущие зрители выкрикивают: "Надеюсь, кино не черно-белое?", "Если это поэзия, я выйду из зала!", "А сиськи там будут?" В итоге публика убегает с просмотра c криком: "Пойдемте на "Терминатора-4"!" Вдруг начинается концерт Моцарта, за роялем сам композитор, перелистываются страницы партитуры… А измотанный автор-режиссер может выйти покурить, не переставая слушать.

Годар словно задает вопрос: как можно заниматься искусством, если в мире – в частности, в Боснии – происходит страшная резня? И может ли искусство изменить мир?

Порой логика связи между эпизодами исчезает, как будто Годар многократно пытается начать фильм и останавливается, поняв, что не в силах продолжать. "Я так и думал, что этим кончится, - говорит Режиссер в фильме. – Не знаешь, куда поставить камеру".
"Знание того, что образ возможен, утешает нас, порабощенных жизнью. Знание жизни утешает нас в том, что образ – лишь тень", - говорится в другой момент.

Подзаголовок картины – "36 персонажей в поисках истории".

В фильме "ЖЛГ/ЖЛГ" звучало: "Правило – это дело культуры, исключение – дело искусства. Все провозглашают правило: сигареты, компьютеры, футболки, туризм, война. Никто не провозглашает исключения. Его нельзя провозгласить. Его можно написать: Флобер, Достоевский. Его можно сочинить в музыке: Гершвин, Моцарт. Его можно живописать: Сезанн, Вермеер. Его можно снять в кино: Антониони, Виго. Или – его можно прожить, и это называется искусством жить: Сребреница, Мостар, Сараево. Правилам свойственно желать смерти исключению. Европейской культуре свойственно организовывать смерть искусства жизни".

Как отмечает исследователь Фергюс Дэйли (Ирландия), в этих словах Годара уже содержится тема "For Ever Mozart" и, в более широком смысле, отповедь тем, кто недоумевал со второй половины 90-х: "Что это приключилось с Годаром?" Дэйли отмечает, что фильм состоит из четырех частей, как классическая соната. Есть вступление - о безработице в театре, есть финал – концерт Моцарта. Две основных части сонаты – путешествие в Сараево и съемка фильма. "For Ever Mozart" родился из трех разных замыслов Годара: идеи картины о португальском поэте Фернандо Пессоа, статьи Филиппа Соллерса о постановке спектакля в Сараево и проекта, отправной точкой которого был концерт Кейта Джарретта.

Дэйли вспоминает слова критика Жан-Мишеля Фродона в "Ле Монд": "Это фильм не "о" Сараево и не "о" кино, а фильм "вместе с" – с современной реальностью, с памятью цивилизации, с юмором, бешенством и любопытством, с музыкой и философией". Это – как постулирует сама картина (цитируя великого португальского режиссера Маноэля де Оливейру) – "средоточие великолепных знаков, купающихся в свете отсутствия их объяснения".
(см. статью Ф.Дэйли:http://archive.sensesofcinema.com/c...ard_mozart.html )


Похвала любви/Eloge de l'amour
2001, 97'
Автор сценария и режиссер: Жан-Люк Годар
Операторы: Жюльен Хирш, Кристоф Поллок
Монтажер: Рафаэлла Юртен
Музыка: Кетил Бьорнстад, Карл Амадеус Хартманн, Морис Жобер, Арво Пярт, Жорж Ван Парис, Дэвид Дарлинг
Продюсеры: Ален Сард, Рут Вальдбургер
В ролях: Брюно Пуцулу (Эдгар), Сесиль Кан (Она), Жан Дави (Дедушка), Франсуаза Верни (Бабушка), Одри Клебанер (Эглантина), Жереми Липман (Персеваль), Клод Беньер (г-н Розенталь), Ремо Форлани (мэр Форлани), Марк Хантер, Жан Лакутюр, Филипп Лиретт, Джелул Бегура

В Париже (который Годар не снимал со времен фильма "Мужское – женское", 1966) режиссер Эдгар готовит проект фильма "Похвала любви": о встрече, страсти, разлуке и примирении, о разных возрастах – юном, среднем, пожилом. Впрочем, быть может, форма романа или оперы лучше подойдет этой теме... На главную роль Эдгар хочет взять молодую женщину, Берту. Два года назад он работал с ней над кантатой, посвященной Симоне Вейль. Прежде, чем начинаются съемки, Эдгар узнает, что Берта покончила с собой. Эта часть, посвященная современности, снята на черно-белую 35-мм пленку. Вторая часть (снятая на цветное видео) переносит нас в Бретань, где еще годом ранее дедушка и бабушка Берты, ветераны французского Сопротивления, попросили внучку – юристку на стажировке – проверить их контракт с американской фирмой "Спилберг и Кинокомпания", желающей купить историю их жизни в годы оккупации. Берта выясняет суть сделки: американцы хотят купить не только историю жизни, но и души ветеранов. Ее гнев против торговцев впечатлил тогда Эдгара… Цвета в кадре перенасыщенные, порой искаженные. Иногда изображение на экране неподвижно, словно превращено в живопись.

Фильм намеренно эллиптичен и построен в порядке, обратном хронологии.

"Снимая "Похвалу любви", - говорит философ Жак Рансьер, - <Годар> ставит себя на место братьев Люмьер или какого-то первопроходца в кинематографе, который открывает мир заново и творит невиданный универсум соотношений между изображениями. Вместе с тем, он позиционирует себя как мемуарист великой, уже умершей надежды. У него всегда – напряжение между двумя позициями: мемуариста и вечно начинающего с нуля. Перед своими кадрами он стоит, как Сезанн перед своими яблоками…

(…) Годар исходил из идеи рассказа о ключевых моментах любви на основе историй о парах различных возрастов. Поразительно, что "романный" сценарий мало-помалу превратился в историю Франции ХХ века. Постепенно появлялись отсылки к войне, Сопротивлению, конфискации имущества евреев, левачеству, заводу Рено, маю 1968-го и т.д. Появилось движение, дробящее и разрушающее сценарий, и Годар, замысливший художественный фильм о любви, сумел разрушить его изнутри. Как будто для рассказа о любви, рассказа истории, так или иначе связывающей людей, пришлось осветить темные зоны Истории, наследниками которой стали люди".
("Жан-Люк Годар. Религия искусства". Беседа с Жаком Рансьером. Журнал "CinémAction", спецвыпуск "К чему пришел God-Art?" ("Où en est le God-Art?"), n° 109, 2003, сс. 106-112.)


19-00
Наша музыка/Notre musique
2004, 80'
Автор сценария, режиссер, монтажер: Жан-Люк Годар
Оператор: Жюльен Хирш
Художник: Анн-Мари Мьевиль
Музыка: Ян Сибелиус, Александр Кнайфель, Ханс Отте, Кетил Бьорнстад, Мередит Монк, Комитас, Дьёрдь Куртаг, Валентин Сильвестров, Петр Чайковский, Трюгве Сейм, Арво Пярт, Ануар Брахем, Дэвид Дарлинг
Продюсеры: Ален Сард, Рут Вальдбургер
В фильме участвуют: Сара Адлер, Над Дьё, Рони Крамер, Жан-Кристоф Буве, Ферлин Брасс, Джордж Агилар, Летиция Гутьеррес, Симон Эйн, Жан-Люк Годар, Хуан Гойтисоло, Махмуд Дарвиш, Жан-Поль Кюрнье, Пьер Бергунью, Жиль Пекё

Жанр фильма ближе всего, наверное, к античной "беседе" - "диалогу". Темы - современное положение и вечное искусство; сосуществование "документально-зримого" материального мира с незримым духовным, универсального – с личным; соотношение текста и образа – и его проекция на соотношение искусства (созидательной деятельности) и глобального террора (разрушительной деятельности). Ряд исполнителей (кроме Годара это, в частности, деятели литературы Махмуд Дарвиш, Пьер Бергунью, Хуан Гойтисоло) появляются в роли самих себя. В структуру фильма входят интервью (с Дарвишем), лекция (Годар о тексте и изображении), неофициальные разговоры людей самых разных национальностей: французов, боснийцев, русских, палестинцев, израильтян, испанцев, индейцев… Документальность и "постановочность" неразделимы (вспомним опыты Роберта Флаэрти и Дзиги Вертова). Одна из центральных тем - конфликт на Ближнем Востоке: Годар дает слово и палестинскому поэту Махмуду Дарвишу, и израильской журналистке, и русско-еврейской эмигрантке; и сознательно идет на опасное сопоставление страданий евреев от нацистов – и палестинцев от израильтян.

Фильм делится на три части, как "Божественная комедия" Данте: "Ад", "Чистилище" и "Рай". Или строится как романтическая симфония в трех частях: быстрой – медленной – быстрой.
Музыка - связующий элемент всех тем и размышлений фильма.



- Почему вы разделили вашу новую картину на три части: "Ад", "Чистилище" и "Рай"?

- Кинофильм - это триптих о прошлом, настоящем и будущем; кадр, другой кадр, а между ними и есть то, что я называю настоящим кадром, третьим лицом. Я бы назвал третьим лицом тот невидимый кадр, который рождается из нашего видения того, что уже было, и того, что произойдет дальше. (…) Когда я оказался в Сараево, мне стало совершенно очевидно, что сейчас там чистилище. Люди, живущие там, прошли через ад, их настоящее - чистилище, но рай они вряд ли узнают.

Я ездил в Сараево раз или два по приглашению организаторов "Книжных встреч", и (….) этот город меня словно призвал. Я вообще предпочитаю — либо из страха, либо из духа противоречия — всегда быть там, где огонь, может, уже и погас, но еще тлеет под пеплом.

Хуан Гойтисоло ездил в Сараево три раза. Но я даю слово и неизвестным авторам, проза которых меня интересует или волнует, и, конечно, Махмуду Дарвишу: его участие в фильме объясняется моим желанием поднять израильско-палестинскую проблему, глубинную, вбирающую в себя и отражающую многие конфликты современного мира. При этом я не хотел выводить рассказ о войне на Ближнем Востоке на первый план. Я хотел быть демократом во всех отношениях: чтобы все и всё были на равных — вымысел и документальный материал, профессиональный артист и непрофессиональный исполнитель или вообще человек с улицы и я, присутствующий в пространстве фильма (как и в Сараево) в качестве гостя и одновременно автора.

- Три еврейских персонажа – не много ли для одного фильма?

- А я – четвертый, я еврей кино. (…) Единственный способ для меня понять еврейскую сущность – это сказать самому себе, что я такой же: я хочу и одновременно не хочу быть вместе со всеми.

- Вы сказали, что чувствуете себя находящимся вне мира кино. Изгоем. Как вы относитесь к этому своему изгойству?

- Спокойно. И к этому спокойствию меня подтолкнуло Сараево, Сараево как метафора Европы, с людьми, которые чувствуют себя отделенными от других, но одновременно существуют рядом с нами – всем вместе только и можно возродить то, что было разрушено. Поэтому мой фильм имеет довольно серьезный настрой, может, он даже горький, но одновременно выводы, к которым я прихожу, оптимистичны.

Интервью вели Жак Мандельбом и Тома Сотинель. "Le Monde", 13.05.2004. Полностью опубликовано в журнале "Искусство кино", № 8, 2004 ("Я возвращаю права тексту", перевод А. Копыловой). Цит. по:http://kinote.info/articles/980-god...polnilos-79-let